Внимание!
Доступ к записи ограничен
Доступ к записи ограничен
Блеск стали, звон мечей.
Немало сброшено задир
С их боевых коней.
Цветник прекрасных дам сидит
Ристалища вокруг.
Бойцов их вдохновляет вид
И укрепляет дух.
Но леди Джейн прекрасней всех,
Как роза средь репья.
Увидев, не влюбиться грех
И позабыть нельзя.
Сияньем глаз ее сражен
И обо всем забыв,
читать дальшеВзирает на балкон сэр Джон,
Забрало приоткрыв.
Он с Ричардом в Акру ходил
И там отмечен был,
Король златую цепь вручил,
Враг шрамами покрыл.
Сегодня равных не имел
Среди бойцов сэр Джон.
Кто вызвать рыцаря посмел,
Был тут же им сражен.
Остался Арчибальд де Вейн
На вороном коне.
Он шлет поклоны леди Джейн -
Душа горит в огне.
В финале рыцари сошлись -
Глядит на них Она.
Ударом шпор Джон поднял ввысь
Гнедого скакуна.
Три раза лопалось копье
О щит его стальной,
Взлетало с криком воронье
С дубов над головой.
Могуч де Вейн и Джон силен,
В глазах горит огонь…
От седока освобожден
Промчался черный конь.
Добыв победу, на блкон
Сэр Джон бросает взгляд,
Но, наважденьем поражен,
Вдруг пятится назад.
На сэра Джоне леди Джейн
Глядит, как на врага,
Узнать, здоров ли сэр де Вейн,
Спешит ее слуга.
Награды не желает Джон,
Маршалов оттолкнув,
С ристалища умчался он,
К седлу главу нагнув.
И растворился в тишине -
Никто уже не знал
В английской доброй стороне,
Где рыцарь обитал.
С тех пор полвека пронеслось.
Скончался сэр де Вейн.
Год не прожив с супругом врозь,
Сошла в гроб леди Джейн.
Похоронив отца и мать
Наследник, старший сын,
Велел богато склеп убрать,
Приставил стража к ним.
То был седой, как лунь старик,
Служивший за гроши.
К убогой жизни он привык
В кладбищенской тиши.
Шли дни, за годом год бежал,
Старик уже ослеп,
Все реже, реже покидал
Он ставший домом склеп.
Прошло еще немало лет
И замок опустел.
Хозяин, вхожий в высший свет,
Скучать там не хотел.
Однажды правнук, граф де Вейн,
Могильник посещал -
В изножьи гроба леди Джейн
Страж умерший лежал.
Источен тленьем до кости
Уже покойник был
И цепь горела на груди,
Что Ричард подарил.
еще есть здесь: samlib.ru/r/rusanow_wladislaw_adolfowich/kresto...
@темы: стихи, крестовые походы
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Кирилл Ривель
В усталой душе – ни судьбы, ни дороги.
Четыре стены и четыре угла.
И все мои мысли, и все мои строки
Стократ отразили времён зеркала.
Что было, что будет? Наивная Вера
Давно не заходит с бутылкою в дом...
Лишь старые книги мне служат барьером,
Увы, ненадежным, меж злом и добром.
читать дальшеПолночная дева Надежда в печали,
Тоску подлечить – мол, была не была –
К окну моему в старой лодке причалит,
С благою идеей – разбить зеркала.
Жаль, их не разбить – ни клинком, ни стаканом,
Хоть мастер, их сделавший, умер давно...
В осеннюю полночь в провалах стеклянных
Грядущее с прошлым увидеть дано.
Но только в присутствии девы Надежды
Картинками вспыхнет кривое стекло:
Что было, что будет, что прячется между,
Вчера и сегодня – Добро или Зло?
Пока мы смотрели средь дыма и гула,
Где сабли звенели и шпарил АК,
Надеждина лодка крылами взмахнула
И скрылась в былых иль грядущих веках.
Погасло внезапно зеркальное чудо,
Как будто бы вдруг телевизор сгорел.
Надежда сказала, что лодку добудет,
И вышла, простившись, как все, через дверь.
... С тех пор я живу обедневшим бароном,
Продав по дешевке свои зеркала...
Как прежде на полках стоят бастионы
Из книг, от Добра защищавших и Зла.
И Зло и Добро, как Ормузд с Ариманом .
Времен зеркала – изначально кривы.
Коль мне - не судьба - на дорогу с наганом,
То это не факт, что не сможете Вы.
... В усталой душе – нет ни рая, ни ада,
И все мои мысли и строки темны:
Гуляют слова, как послушное стадо –
Четыре угла и четыре стены.

Автор: www.bards.ru/archives/author.php?id=1738
@темы: стихи
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Доступ к записи ограничен
Доступ к записи ограничен
Доступ к записи ограничен
But I don't know where you're taking me
I shouldn't go
But you're reaching dragging shaking me
Turn off the sun, pull the stars from the sky
The more I GIVE TO YOU
The more I DIE...
@темы: боль и безысходность
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
И в правильности перевода этого у меня большие сомнения. Короче, сохранила для себя.
Осторожно, старояпонский

悔いるよりも、今日直ちに決意して、 仕事を始め、技術をためすべきである。 何も着手に年齢の早い晩いは問題にならない。
(Куиру ёримо, кёу тадати ни кэцуи шитэ, шигото о хадзимэ, гидзюцу о тамэ субэки дэ ару. Нанимо тякусю ни нэнрэй но хаяй осой ва мондай ни наранай)
Чем сожалеть, реши все сегодня, начни работать, делай все, на что способен твой талант. Начать что-либо никогда не поздно.
斯くすれば 斯くなるものと 知りながら止むに止まれぬ 大和魂。
(Каку сурэба каку нару моно то шири нагара яму ни ямарэну яматодамасии)
Японский дух заключается в том, что если готов действовать, действуешь, зная, что можешь остановиться, не останавливаешься.
читать дальше私心を捨てて公のために生命を捧げる気迫をもて。
(Шишин о сутэтэ коу но тамэ ни сэймэй о сасагэру кихаку о мотэ)
Нужно иметь дух, чтобы оставить свои амбиции и жить ради общества.
実際に役に立つことだけを行い、それに専心しなさい、そしてそれをずっと続けなさい。
(Дзиссай ни эки ни тацу кото дакэ о оконай, сорэ ни сэншин шинасай, сощтэ сорэ о дзутто цудзукэнасай)
Идите только собственным путем, совершенствуйтесь в нем и следуйте этому всегда.
人を信ずることは、もちろん、はるかに人を疑うことに勝っている。
(Хито о шиндзиру кото ва, мотирон, харука ни хито о утагау кото ни каттэ иру)
Конечно, можно верить людям, но к далеким будет побеждать сомнение. (эээээ???!!!)
思想を維持する精神は、狂気でなければならない。
(Шисоу о идзи-суру сэйшин ва, кёуки дэ накэрэба наранаи)
Божественный дух, поддерживающий идею, не может быть не сумасшедшим.
過ちがないことではなく、過ちを改めることを重んじよ。
(Аямати га най кото дэ ва нак, аямати о аратамэру кото о омондзиё)
Не бывает так, что не случаются ошибки, нужно стараться их исправлять.
賢者は議論よりも行動を重んじる。
(Кэндзя ва гирон ёримо коудоу о омондзиру)
Мудрый человек, спорам предпочтет действия.
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Список литературы прилагается.
Человеку благородному и воспитанному следовало подавлять внешние проявления своих эмоций, которые считались достоянием людей «низких». Так что средневековые авторы предпочитали описывать не лицо, а одежду, которая выдавала изящество и вкус, указывала на ранг и положение ее обладателя. Таким образом, в древней и средневековой Японии мы фиксируем не «культ тела» и не «культ лица», а «культ одежды». То есть в облике человека подчеркивалось не столько его переменная (мимика), сколько неизменная (статусная) составляющая. Невнимание к описанию внешности персонажей хорошо чувствуется даже в современной японской литературе.
продолжение...............Белокожесть была присуща прежде всего аристократам, которые редко покидали свой дом. Весь строй их жизни был рассчитан на интерьер, в их долгополых платьях перемещаться в открытом пространстве было затруднительно. Они не стремились к «здоровому» загару и избегали солнечных лучей, главные церемониальные мероприятия происходили либо под крышей, либо ночью. Японские поэты воспевали луну, но обходили солнце молчанием. Знатные дамы покрывали свое лицо толстым слоем белил (но не румян!). Аристократы находили темный цвет кожи крестьян отвратительным, и собственная белокожесть служила для них еще одним маркером своего привилегированного положения. Таким образом, в течение длительного времени белый цвет кожи выступал в качестве показателя «красоты», обусловленной, прежде всего, социальным положением.
Вплоть до середины XIX в. контакты японцев с иноземцами ограничивались, по преимуществу, непосредственными соседями (прежде всего, китайцами и корейцами), обладавшими очень близким (чаще всего, неотличимым) антропологическим типом. Когда японцы сравнивали себя с ними, антропологический маркер задействован не был. Сравнению подвергались культурные параметры: обычаи, еда, одежда, система политического управления, религия и т.п. Можно было осуждать китайские или корейские обычаи, критиковать их политическую систему и социальные практики, но в этой рефлексии начисто отсутствовала телесность, никто не утверждал, что японец «красивее» (некрасивее) китайца.
Когда в 1792 г. посольство А.Лаксмана проникло в Японию для ведения переговоров об открытии торговли между Россией и Японией, оно передало японской стороне трех японцев, которые, потерпев кораблекрушение, провели в России многие годы. Японские чиновники испытывали при этом сомнения по поводу их национальной принадлежности: речь «кандидатов в японцы» пестрила русскими словами, они были одеты по-европейски. Сомнения развеялись только после того, как увидели: репатрианты правильно пользуются палочками для еды (Синтай 2007: 66). Таким образом, в то время в качестве определяющего параметра для идентификации «своего» выступают не антропологические данные, а культурно-телесные навыки, которые, якобы, невозможно «подделать».
Начиная с 1639 г., когда появились указы о почти полном закрытии страны для внешних контактов, Япония пребывала в состоянии изоляции. Однако ситуация резко меняется в середине XIX в. Под напором (в том числе и насильственным) западных держав (прежде всего, США, России, Англии и Франции) Япония была вынуждена пойти на подписание неравноправных торговых договоров, открыть для иностранных судов несколько своих портов. Теперь японцы могли видеть европейцев своими глазами, в страну хлынул поток западной культуры.
Эти события произвели на японцев колоссальное впечатление. Династия военных правителей (сёгунов) из дома Токугава была свергнута, на первый план выдвигается династия императоров, которая длительное время оставалась в тени и была отстранена от принятия решений. Военное сословие самураев, не сумевшее выполнить свой исторический долг по обороне страны, подвергается унижениям и осмеянию. Кроме того, японцев поразил настоящий комплекс неполноценности по отношению к Западу. Они стали считать, что раз их традиционные институты и культура не сумели обеспечить независимости страны, то в них нет ничего достойного внимания. Причем это касается не только обычаев, военного дела, науки и экономики. Ценимые теперь во всем мире японское искусство и литература также подвергались презрительным насмешкам.
Нечто подобное уже случалось в истории Японии в VII-VIII вв. н.э., когда страна проводила модернизацию по китайскому образцу. Но тогдашний комплекс неполноценности не имел телесной составляющей. Стоило японским чиновникам переодеться в китайские одежды, как они стали неотличимы от китайцев. Теперь же при непосредственном контакте с европейцами обнаружилось, что японцы уступают европейцам в росте, слабее физически. Расхожее мнение того времени: по сравнению с европейцами, японцы сложены «непропорционально», у них «кривые» и «короткие» ноги. Гладкость кожи, ее маломорщинистость квалифицировались как признак «детскости», то есть недоразвитости. Обнаружилось также, что и тот белый цвет кожи, которым так гордилась японская элита, является белым лишь относительно. Относительно своих же простолюдинов.
Сверхидея того времени заключалась в том, чтобы догнать Запад и избежать порабощения. Для этого страна приступила к широкомасштабным реформам во всех областях жизни: системе управления, образования, экономики, в военной сфере (Об особенностях процесса модернизации в Японии см. Мещеряков 2006). Тело и его «камуфляж» (одежда) не избежали этой участи. Переход на европейскую одежду, занятия физкультурой и спортом, изменение пищевой диеты (потребление хлеба, мяса, молочных продуктов) были составными частями этого процесса, который можно назвать «реформой тела». Немалое внимание уделялось и коже: ее следовало «отбелить» до состояния европейской. Реклама кремов и мыла делала особенный упор на отбеливающем эффекте косметических снадобий, способных уравнять в цвете японцев и европейцев. Считалось: стоит только «подправить» способы ухода за кожей, как эта разница будет ликвидирована. Однако вскоре выяснилось, что цвет кожи относится к разряду неизменяемых признаков.
Следует заметить, что в то время в западном общественном сознании японцы не воспринимались как люди с однозначно желтым цветом кожи. Хотя французский естествоиспытатель Ж.Кювье и выделял «белую», «желтую» и «черную» расы, европейцы обычно находили цвет кожи японцев «темным», «смуглым» и т.п. В «Космографии» 1670 г., одном из самых первых российских сочинений, где имеются сведения о «Япан-острове», утверждается, что цветом лица японцы подобны «оливкам, то есть масличным ягодам» (О Японии 2000: 35). Такое понимание сохраняется и во второй половине XIX в.: «Что до цвета лица, то в общем он матово-оливковый, как у испанцев, и у женщин вообще светлее, чем у мужчин, но тут есть множество оттенков, в зависимости от условий жизни, начиная с темно-бронзового, наблюдаемого у многих рабочих, вынужденных всегда работать на солнце, до европейски белого, какой нередко встречается у женщин аристократок» (Крестовский 2002: 379). И.А.Гончаров находил цвет японской кожи «светло-красноватым» (Гончаров 1953: 9). Определения, наподобие «смугло-желтый» и «желтолицый», также встречаются, но фактом остается то, что восприятие европейцами цвета кожи японцев не отличалось унифицированностью, а цветовое обозначение цвета их кожи не имело оскорбительного характера.
Положение кардинально меняется вместе с победами Японии в войнах с Китаем (1894-1895) и Россией (1904-1905). До этого времени Япония не воспринималась на Западе в качестве серьезного конкурента – торгового или военного. Однако теперь с легкой руки Вильгельма II в Европе увлеченно заговорили о «желтой опасности», которую представляет Япония для гегемонии западных держав. Геополитические соображения подпитывались расовыми, т.е. теперь японцы были навсегда «обречены» на то, чтобы оставаться «азиатами». Следует также помнить, что в европейской культуре прилагательное «желтый» имеет ярко выраженные отрицательные коннотации. Еще в средневековье «желтый» ассоциировался с неверностью и изменой. В данной ситуации это значение было с готовностью введено в новый, теперь уже расистский оборот. В идеологическом дискурсе того времени за японцами твердо закрепляются определения «желтые, раскосые, коварные» (Куприн 1980: 210).
Надо сказать, что ситуация с цветом кожи оказалась для японцев весьма неожиданной. До этого времени страна стремилась к тому, чтобы «покинуть» Азию и «войти» в Европу. Фукудзава Юкити, знаменитый мыслитель того времени, еще в 1885 году обнародовал программную статью «Бегство из Азии», в которой он утверждал: Япония настолько оторвалась от своих соседей, что ей по дороге не с ними, а со странами Запада. Фукудзава Юкити описывал Японию как динамическое образование, в то время как в странах Азии «ничего не меняется в течение столетий». По многим своим параметрам (развитие промышленности, образования, военная мощь) Япония стала действительно приближаться к «передовым» странам Запада. После японо-русской войны японцы стали считать свою страну «державой», сопоставимой с державами мировыми - США, Англией, Францией, Германией, Россией. Казалось, что с дискриминацией со стороны Запада, который прежде считал Японию страной «нецивилизованной», было покончено. Однако это оказалось не так, дискриминация приобрела качественно другое измерение: определение японцев как «желтых» лишало их шанса сравняться с европейцами по этому параметру, ибо он является неизменяемым. Японцы, которые в то время так стремились избавиться от своей азиатской идентичности, вновь - и теперь уже навсегда – были отброшены в Азию.
Свои военные победы Япония считала за доказательство равенства с европейскими державами, но оказалось, что оно все равно невозможно – достижения страны Японии не могли превратить японцев в европейцев. Правила игры были изменены в ее разгаре. Писатель Мори Огай с обидой писал: если Япония выигрывает войну, ее начинают именовать «желтой опасностью», если же она проиграла бы эту войну, ее бы заклеймили как «варварскую» страну (Wilkinson 1983: 117).
На цветных гравюрах времени японо-русской войны японские солдаты и офицеры обладали европейскими лицами. Пропорции их тела были также подогнаны под европейцев, ростом японцы не уступали русским. Они обладали белым цветом кожи, что выдает страстное стремление «стать европейцами». «Углядеть» на этих изображениях японцев мог только человек, знакомый с униформой японской армии. Эти гравюры предназначались для внутреннего потребления, они придавали уверенности в силах, определяли цель, формировали автообраз японца, неотличимого от европейца. Однако сами европейцы не обращали на японские усилия никакого внимания.
Видный публицист Тагути Укити в статье «Уничтожая теорию желтой опасности», написанной им во время японо-русской войны, заявлял, что японцы принадлежат не к желтой, а к белой расе. Он находил, что с расовой точки зрения японцы не имеют отношения к китайцам, которые являются олицетворением желтой расы – на самом деле японцы «схожи» с обитателями Индии, Персии, древней Греции и Рима. Признавая, что в «народе Ямато» можно обнаружить следы «желтой крови», он, тем не менее, утверждал, что японская аристократия произошла напрямую от богов. Спустившись на землю (в Японию), они покорили местное население (Тагути 1990: 485-486). Тагути обладал в Японии широкой известностью, но кто знал о его идеях в Европе? А если бы они стали известны, их сочли бы в лучшем случае за «антинаучные».
К окончанию японо-русской войны Япония достигла значительных успехов во многих областях и заслужила немало восторженных аттестаций на Западе. Однако эти оценки не касались японцев – наоборот, их дегуманизация набирала обороты. Именование их способными лишь к слепому подражательству «обезьянами» и «макаками» никого не удивляло. Японцы того времени жили с оглядкой на Запад. А раз Запад не признавал их телесного равенства, то и телесный (кожный) комплекс неполноценности не мог быть изжит.
В 10-20-е годы XX века общая вестернизация японской жизни стала еще заметнее. Среда городского обитания все больше походила на западную, прежние обыкновения и ценности стремительно уходили в прошлое. Технические новшества и модные новинки имели своим первоисточником Запад. В связи с этим и идеал человеческой красоты по-прежнему находился там. Особенно глубоко проник в активно формировавшуюся массовую потребительскую культуру западный идеал женской красоты, тиражировавшийся в рекламном плакате и кино.
Словом, вестернезированная потребительская культура предлагала готовый образец для подражания. Однако человеческая природа – не плакат, подражать этому идеалу было нелегко, в связи с чем он и служил источником нескончаемых стрессов. Знаменитый писатель Танидзаки Дзюнъитиро описывал тех молодых людей, для которых за телесный идеал признавался европеец. И чем ближе удавалось подойти к этому идеалу, тем более «стильным» тебя считали. О девушке, которой это не удавалось, герой повести «Любовь глупца» (1926) отзывался так: «По-видимому, она считала себя очень несчастной оттого, что была слишком похожа на японку, и изо всех сил старалась походить на европейскую женщину. Внимательно взглянув на нее, я увидел толстый слой белил на ее коже и краску вокруг глаз. Щеки были тоже, без сомнения, накрашены. Да еще эта лента на голове…Увы, как ни жаль, но она выглядела чудовищем». Один из персонажей повести отзывается об этой несчастной девушке так: «Таких [японских] лиц вокруг сотни. Хоть она и прибегает ко всяким ухищрениям, чтобы стать похожей на иностранку, это ей не удается. Получается только смешно. Настоящая обезьяна!» (Танидзаки 1986: 371).
В другом эссе Танидзаки настаивал на неотменимости расовой принадлежности, реализующейся через кожу: «Поскольку Япония уже вступила на пути европейской цивилизации, то остается только оставить стариков на обочине; тем не менее, следует помнить, что, покуда не изменится наш цвет кожи, мы сами должны будем всегда тащить на своих плечах тот груз потерь, который предназначается нам одним» (Танидзаки 1997: 64). Другой знаменитый писатель - Дадзай Осаму – открыто смеялся над ухищрениями японок стать белокожими. «Говорят, одна киноактриса, желая, чтобы у нее была более белая кожа, с превеликим усердием поглощает сасими из кальмара. Эта глупая женщина слепо верит в то, что, если будет питаться одними кальмарами, клетки кальмара ассимилируют клетки ее кожи, обеспечив ей нежность и прозрачную белизну» (Дадзай 2004: 425).
Происходившее на глазах уничтожение всего «истинно» японского раздражало ревнителей старины и традиций, которых тоже насчитывалось не так мало. Кроме того, следует помнить, что, несмотря на все старания японцев, они все равно не могли достичь западных параметров «красоты». Что до европейцев, то им слишком часто эти старания казались натужными.
В связи с этим в самой Японии проявляются и тенденции по отторжению западного телесного идеала. Одновременно стали говорить и о природной красоте японца. Вернее, не столько «японца», сколько «японки». Японский мужчина не мог сравниться с европейцем в объеме бицепсов и росте, а потому самоутверждение за этот счет представлялось невозможным.
Вестернизация заставляла менять привычки и вкусы, вторгалась в самое интимное – в тело, но отменить ностальгию по старым добрым временам и она была не в силах. Так бывает везде и всегда, но в Японии эта ностальгия приобрела сильно выраженный эстетическо-телесный оттенок.
Из всех телесных параметров японки основное внимание уделялось коже. Многие мыслители и публицисты по-прежнему считали японское тело «некрасивым», но кожа стала пленять их воображение. Как и в средневековье, кожа оказалась основным маркером, по которому определялась «красота». Но если в средневековье речь шла о красоте «социальной», то теперь она служила маркером «национальным». Разумеется, никто больше не говорил о том, что японцы обладают «белой» кожей, но авторы тщательно избегали и определения «желтый», которое было «скомпрометировано» западными расистами. Известный скульптор Асакура Фумио в 1929 г. утверждал, что «отсутствие белого цвета кожи не мешает мягкому мускульному очарованию, с которым не могут сравниться европейцы». При «положительной» характеристике цвета кожи японцев Асакура предпочитает пользоваться определением «розовый». Он говорит о женских руках, которые, якобы, было принято изображать «насыщенным розовым цветом и с помощью тонких пластичных линий».
Всего несколько лет назад Танидзаки Дзюнъитиро открыто восхищался кожей европеек. Главный герой повести «Любовь глупца» так отзывается о русской эмигрантке по фамилии Шлемская: «Но больше всего отличала эти руки от рук Наоми [жена героя, которую он считал похожей на европейку – А.М.] их необычайная белизна. Кожа была так прозрачна, что бледно-голубые жилки казались тонким узором на мраморе. До сих пор, лаская руки Наоми, я часто говорил ей: «У тебя красивые руки, белые, как у европейской женщины!» Но, увы, теперь я понял, что у Наоми руки совсем другие по сравнению с руками Шлемской, они были попросту смуглые…». И сам герой испытывает ужасные комплексы по отношению к этой обладательнице белой кожи. Когда ему приходилось танцевать с Шлемской (она вела в Японии танц-класс), «как я страшно боялся, чтобы моя смуглая физиономия не коснулась ее груди! Мне достаточно было издали любоваться ее гладкой светлой кожей. Держа ее за руку, я все время думал, как бы не причинить ей неприятность прикосновением своих липких пальцев, как бы не обдать ее своим горячим дыханием» (Танидзаки 1986: 359-360).
Однако всего через несколько лет Танидзаки совершает резкий поворот. Вместе с ним такой поворот совершали и другие японцы, которые устали считать себя «неполноценными». Танидзаки обнаружил в коже японки то прекрасное, чего невозможно достичь европейке с помощью гигиенических или же косметических ухищрений: это текстура кожи, отсутствие волос, гладкость, глянцевость и упругость. В отличие от европейки, японская женщина создана не для того, чтобы смотреть на нее, а чтобы «обнимать» ее. Не достижим для европейки и неподражаемый цвет японской кожи: ему присуща «легкая желтизна», которая придает цвету глубину (Танидзаки 1997: 140). В другом эссе Танидзаки, по-прежнему избегая понятия «желтая кожа», писал о том, что люди (расы) отличаются не столько «цветом» кожи, сколько оттенками «белого» и «черного» (Танидзаки 1996: 62). «Основные» цвета не могут описать японский цвет кожи, а потому писатель прибегает и к таким определениям, как «включающий в себя желтизну цвет слоновой кости» или же «коричневый с включением красного» (Танидзаки 1997: 39-40).
Знаменитый поэт Хагивара Сакутаро (1886-1942), рассуждавший о красоте японки, находил, что японские женщины – самые красивые в мире, а их главная красота заключена в цвете кожи, которую он отказывался определять с помощью какого бы то ни было «открытого» цвета. Он квалифицировал ее как «подтененную кожу темно-кремового цвета». Говорил он и о «белой коже, в которую закралась желтизна» и утверждал, что белоснежная белая кожа европейцев – это «сухая, безвкусная белизна, недоступная ни языку, ни пальцу», эта кожа «монотонна» (Мадзима 2004: 127).
Другой выдающийся писатель – Кавабата Ясунари – не утверждал, что японки красивее западных женщин. Но и его раздражала кожа европеек. Господин Суда, герой рассказа «Плоскогорие», замечает в христианской церкви, где происходил детский концерт, европейскую девушку, и ее красота производит на него неизгладимое впечатление: «Девушка сидела недалеко от окна. Яркий свет летнего полудня, лившийся оттуда, мягко прочерчивал тонкие линии ее лица и освещал ее правую руку. Она смотрела, словно зачарованная, широко раскрыв мечтательные глаза. Суда казалось, что их голубое, чистое сияние льется издали к нему в душу, а розовый румянец ее щек окрашивает даже окружающий воздух. Казалось, что это цветет цветок, готовый заколебаться от самого легкого ветерка. Несмотря на воздушную легкость и миловидность фигурки, в девушке чувствовалось что-то, способное вызвать безумную страсть. Суда в первый раз видел, чтобы страсть могла носить такой сверхчеловеческий, божественный облик, перед которым невольно хотелось преклонить колени».
Однако после концерта Суда сталкивается с девушкой и обращает внимание на ее веснушчатую кожу. «Во время детского концерта в церкви Суда сидел, очарованный божественной чистотой, веявшей от этой девушки, но когда он ближе пригляделся к ней у выхода и увидел эти веснушки, они вызвали у него ощущение тошноты» (Григорьев 1997: 166-169).
Озабоченность кожей (ее цвет и чистота) носила временами маниакальный характер. Только в этих условиях героиня рассказа Дадзай Осаму «Кожа и сердце» могла заявить: «Никакая хворь, никакая напасть не пугает меня так, как кожные болезни. Пусть любые беды, пусть нищета, но только бы не подцепить какую-нибудь гадость! Потерять ногу, стать однорукой – все лучше, чем кожная болезнь» (Дадзай 2004: 395).
Танидзаки Дзюнъитиро, Хагивара Сакутаро, Кавабата Ясунари, Асакура Фумио и другие писатели, публицисты и мыслители на глазах создавали японскую эстетику цвета, в которой не было места белому цвету. Танидзаки раздражали внедрявшиеся в японскую повседневность белый кафель, белая посуда, белая бумага, которые были продуктами жизнедеятельности и экспансии белого человека. Поэтому и фотографии американских актеров с их широкой улыбкой и обнаженными белыми зубами тоже приводили Танидзаки в негодование. «…Их хохочущее лицо совсем не напоминает об улыбке…Когда японка ругается и шипит, она точно так же показывает свои зубы. Это [неприятное] впечатление не доходит до крайности в актрисах, но в актерах оно явлено особенно вызывающе» (Танидзаки 1997: 77).
В традиционной японской культуре белый цвет ассоциировался, в частности, с погребальным обрядом: покойника обряжали в белые одежды. Таким образом, белый цвет устойчиво напоминал о смерти. Недаром в популярном романе Кикути Кан (1888-1948) «Дама с жемчугом» (1920) его героиня, которая приносит окружающим смерть, обладает белейшей кожей, а ее приметным аксессуаром, давшим название роману, является белоснежное ожерелье. Иными словами, в белом цвете кожи стали видеть отсутствие жизни, безжизненность, отсутствие красоты.
Разумеется, белый цвет напоминал японцу не только о смерти. Он служил символическим обозначением любой ритуальной чистоты (а покойник, по японским представлениям, чист, ибо превращается в божество). Но именно эту «смертельную» коннотацию белого цвета и пытались (вероятно, подсознательно) актуализировать творцы «чисто японской» цветовой эстетики. Их драма состояла в том, что они плыли «против течения». Массовая японская культура их времени безжалостно свидетельствует об этом.
При первоначальных контактах с японцами многие европейцы отмечали превосходный художественный «вкус» японцев. Не был исключением и И.А.Гончаров, автор «Фрегата Паллады», блистательного произведения, где описанию Японии 50-х гг. XIX в. посвящено немало места. Относясь весьма скептически к обыкновениям японцев и их одежде, И.А.Гончаров, тем не менее, после встречи с японскими чиновниками отмечал: «Еще мне понравилось в этом собрании шелковых халатов, юбок и мантилий отсутствие ярких и резких красок. Ни одного цельного цвета, красного, желтого, зеленого: всё смесь, нежные, смягченные тоны того, другого или третьего. Не верьте картинкам, на которых японцы представлены какими-то попугаями. И простой народ здесь не похож костюмами на ту толпу мужчин, женщин и детей, которую я видел на одной плантации в Сингапуре. Там я поражен был смесью ярких платьев на малайцах и индийцах, и счел их за какое-то собрание птиц в кабинете натуральной истории» (Гончаров 1953: 57). Он же свидетельствовал: «Наши русые волосы и белые зубы им [японцам] противны; у них женщины сильно чернят зубы; чернили бы и волосы, если б они и без того не были чернее сажи» (Гончаров 1953: 164).
Однако действительность 20-30-х годов ХХ в. безжалостно перемалывала прежние представления о прекрасном. Это хорошо видно по той рекламе, которая широко распространилась в японских городах. Следует заметить, что в качестве рекламных моделей выступали почти исключительно женщины. Они рекламировали спиртные напитки, одежду, лекарства, средства гигиены, путешествия, бытовую технику (часы, радиоприемники). Свойственное для традиционного японского общества осмысление женщины, как существа, угождающего мужчине и заботящегося о нем, в полной мере проявилось и сейчас – именно женщина подносила бокал пива, предлагала выпить сакэ и послушать радио, лечила, приглашала в путешествие. Некоторые модели были одеты в европейское платье, но многие щеголяли и в кимоно. Но и кимоно не могло «спасти» «чисто» японскую красоту.
На самом деле на рекламных плакатах того времени были представлены японские женщины, мало похожие на «настоящих» японок. Многие модели были стрижены по-европейски, некоторые делали завивку. Их миндалевидные глаза потеряли характерный для монголоидов разрез и черный цвет. Кожа была не темной, а белой, губы – ярко-красными, на щеках «играл» румянец, нанесенный с помощью косметики. Эти губы растягивались в широкой «голливудской» улыбке, совершенно не свойственной для образа традиционной японки. Улыбка обнажала зубы, что прежде считалось совершенно неприличным (обнаженные зубы – признак злодейства и агрессивности). Пальцы украшали кольца, отсутствовавшие в списке традиционных женских аксессуаров. Можно было увидеть и красавицу с розами, которые раньше выступали в качестве растения, характерного для «коварного» Запада, доказательством чего служили спрятавшиеся за ярким цветком шипы.
Словом, единственно традиционным в новом образе японской красавицы оставалось только кимоно. Но и оно сверкало такими цветами, которые не были представлены в прежней культуре. Теперь они отличались небывалой яркостью и эклектичностью. Одним из главных требований, предъявлявшихся прежде к женскому кимоно, была «скромность» и «сезонность» узора. Теперь же мы можем видеть на одном и том же кимоно изображение сакуры или сливы (символов весны) и клена-момидзи – символа осени.
Ревнители «настоящей» красоты по-японски оставались в то время в меньшинстве. Их соображения и оценки «заиграют» позднее. После войны именно их (прежде всего, Танидзаки и Хагивара) признают за образцовых выразителей «чисто японской» традиционной эстетики. И не беда, что это была в значительной степени «изобретенная традиция», в которой эстетика цвета (в частности, белого) подверглась кардинальному переосмыслению. Теперь эта эстетика пришлась ко двору. И не только в Японии, но и на Западе.
Александр Николаевич Мещеряков
@темы: 日本
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
БОЛЕЗНЬ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
Опустошительное воздействие пропаганды осложняет для людей, в том числе и благожелательно настроенных, осознание и обсуждение подлинных процессов настоящего времени. Она уже в течение последних лет Первой мировой войны и после нее создавала сложности для нас.
«В мае 1945 года, через немного дней после крушения, у меня состоялся примечательный разговор с одним видным представителем противоположной стороны. Он представился мне как университетский профессор своей страны, который хотел побеседовать со мной об исторических основах войны. Между нами состоялась беседа высокого уровня. Внезапно он остановился, показал на листовки, которые лежали передо мной на столе, те, которыми нас буквально затопили в первые дни осле капитуляции, и которые касались преимущественно ужасов концлагерей. «И что Вы скажете об этом?», спросил он меня. Я ответил: «Орадур и Бухенвальд? В моем случае Вы ломитесь в открытые двери. Я адвокат и осуждаю несправедливость, где бы я с ней ни сталкивался, но больше всего однако, если она происходит на нашей стороне. Тем не менее, я умею делать различие между фактами и политическим употреблением, в котором их используют. Я знаю, что такое пропаганда ужасов. Я прочитал все публикации Ваших специалистов об этом вопросе после Первой мировой войны, работы бюро лорда Нортклиффа, книгу французского министра финансов Клотца «От войны к миру», в которой он изображает, как изобрели сказку об отрубленных детских руках и какую пользу извлекли из этого, просветительские статьи журнала «Crapouillot», которые сравнивали пропаганду ужасов 1870 с пропагандой измышлений о зверствах 1914-18, и, наконец, классическую книгу Понсонби: «Ложь на войне». Там разоблачается, что уже в прежней войне были журналы, в которых с помощью фотомонтажа с куклами представляли горы трупов. Эти картинки потом распределялись. При этом подписи к ним не было. Ее позже добавляли по телефону из пропагандистского центра по мере необходимости».
При этом я вытащил одну из листовок, которая изображала якобы горы трупов из концлагерей, и показал ее моему посетителю, который рассматривал меня с озадаченным видом. Я продолжал: «Я не могу вообразить, что на этой войне, на которой все оружие стало настолько совершенным, стали бы пренебрегать этим духовным ядовитым оружием, сыгравшим столь решающую роль в Первой мировой войне. Больше того, я знаю это! Я в течение последних месяцев перед крушением ежедневно читал иностранную прессу. Там из одного центрального ведомства сообщалось о немецких ужасах. Это происходило по определенному циклу. Там одна оккупированная территория сменяла другую, сегодня Франция, завтра Норвегия, потом Бельгия, Дания, Голландия, Греция, Югославия и Чехословакия. Сначала это были сотни мертвецов в концентрационных лагерях, потом, когда спустя шесть недель снова упоминалась та же страна, уже тысячи, затем десятки, потом даже сотни тысяч. Тысячи, потом десятки, затем даже сотни тысяч. Тогда я подумал: Все же, до миллиона эта инфляция чисел не может дойти!»
Тут я взял другую листовку: «Здесь у Вас уже миллион!» Тогда мой посетитель взорвался: «Я вижу, что попал к компетентному человеку. Теперь и я тоже хочу сказать, кто я такой. Я не университетский профессор. Я из того центра, о котором Вы говорили. В течение месяцев я занимаюсь тем, что Вы правильно изобразили: пропагандой ужасов — и с ее помощью мы одержали полную победу». Я ответил: «Я знаю, и теперь Вы должны прекратить!» Он возразил: «Нет, теперь мы только начнем по-настоящему! Мы продолжим эту пропаганду ужасов, мы усилим ее, до тех пор, пока никто не станет больше воспринимать ни одно доброе слово о немцах, пока не будет разрушены все симпатии, которые были у них в других странах, и пока немцы сами не запутаются так, что они больше не будут знать, что они делают!» Я закончил беседу: «Тогда Вы возьмете на себя очень большую ответственность!»
Взято из книги ПРОФЕССОРА ДОКТОРА ФРИДРИХА ГРИММА: "Политическое правосудие — болезнь нашего времени", издательство K. В. Шутц КГ, Пройссиш-Ольдендорф
@темы: историческое
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
"Примечательно, что автор рассказа проводит прямую параллель между походом русского князя Андрея на булгар и походом греческого царя Мануила на сарацин, т.е. представляет их как усилия в общей борьбе христианских яфетических народов против мусульманских народов удела Симова. При этом представление о единстве христиан-яфетитов не ограничивалось только православными, но распространялось также и на католиков. Наиболее ярко это отражено в рассказе о Третьем крестовом походе, помещенном в Ипатьевской летописи под 1190 г.:
«В то же лето иде цесарь немецкыи со всею своею землею битися за гробъ Господень. Проявилъ бо бяшеть ему Господь ангеломъ, веля ему ити. И пришедъшимъ имъ и бьющимся крепко с богостудными тыми агаряны. Богу же тако попустившу гневъ свои на весь миръ, зане исполнися злобъ нашихъ вся земля. И си вся наведе на ны грехъ ради нашихъ, – во истину судъ створи, и правы судбы его, – и преда место святыня своея инемъ, иноплеменьникомъ. Сии же немци, яко мученици святии, прольяша кровь свою за Христа со цесари своими. О сихъ бо Господь Богъ нашь знамения прояви: аще кто от нихъ в брани от иноплеменьныхъ убьени быша, и по трехъ дьнехъ телеса их невидимо из гробъ ихъ ангеломъ взята бывахуть. И прочии, видяще се, тосняхуться пострадати за Христа. О сихъ бо воля Господня да сбысться и причте я ко избраньному своему стаду, в ликъ мученицкыи. Се бо створи Господь за грехы наша, казня всь миръ и пакы обращая, яко же сгрешихомъ, и безаконьновахомъ, и не оправдихомъся пред нимь. Кто бо свесть умъ Господень и таиная его творения кто весть?» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 667-668).
С точки зрения русского летописца, немцы ведут общую с русскими борьбу против иноплеменников-агарян, которые в 1187 г. захватили Иерусалим: «Во дни наша преда Господь градъ Ерусалимъ святы беззаконьнымъ темь агаряномъ» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 655). Как и Владимира Мономаха в 1111 г., немецкого императора Фридриха Барбароссу побуждает выступить в крестовый поход ангел Господень. Западные христиане для автора записи в Ипатьевской летописи включаются в понятие «мы», что отражает убеждение в единстве яфетического христианского мира в противостоянии мусульманским семитическим народам."
@темы: средневековое
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Это произведение даже нельзя назвать просто фильмом. Это именно картина, в самом возвышенном смысле слова. Картина на уровне классики кино. Звуковое сопровождение было сделано в виде европейской, а не японской музыки, и это оказало на меня более сильное воздействие.
Снято совсем не по-японски, что в таком жанре только плюс.
К сожалению, перевода ни на русский ни на английский не существует.

- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
В грязи, в крови, в огне пальбы
Рабы сражались за свободу,
Не зная, что они - рабы.
А впрочем - зная. Вой снарядов
И взрывы бомб не так страшны,
Как меткий взгляд заградотрядов,
В тебя упертый со спины.
И было ведомо солдатам,
Из дома вырванным войной,
Что города берутся - к датам.
А потому - любой ценой.
Не пасовал пред вражьим станом,
Но опускал покорно взор
Пред особистом-капитаном
Отважный боевой майор.
И генералам, осужденным
В конце тридцатых без вины,
А после вдруг освобожденным
Хозяином для нужд войны,
Не знать, конечно, было б странно,
Имея даже штат и штаб,
Что раб, по прихоти тирана
Возвышенный - все тот же раб.
Так значит, ведали. И все же,
Себя и прочих не щадя,
Сражались, лезли вон из кожи,
Спасая задницу вождя.
Снося бездарность поражений,
Где миллионы гибли зря,
А вышедшим из окружений
Светил расстрел иль лагеря,
Безропотно терпя такое,
Чего б терпеть не стали псы,
Чтоб вождь рябой с сухой рукою
Лукаво щерился в усы.
Зачем, зачем, чего же ради -
Чтоб говорить бояться вслух?
Чтоб в полумертвом Ленинграде
От ожиренья Жданов пух?
Чтоб в нищих селах, все отдавших,
Впрягались женщины в ярмо?
Чтоб детям без вести пропавших
Носить предателей клеймо?
Ах, если б это было просто -
В той бойне выбрать верный флаг!
Но нет, идеи Холокоста
Ничуть не лучше, чем ГУЛАГ.
У тех - все то же было рабство,
А не пропагандистский рай.
Свобода, равенство и братство...
Свободный труд. Arbeit macht frei.
И неизменны возраженья,
Что, дескать, основная часть
Из воевавших шла в сраженья
Не за советскую-де власть,
Мол, защищали не колхозы
И кровопийцу-подлеца,
А дом, семью и три березы,
Посаженных рукой отца...
Но отчего же половодьем
Вослед победе в той войне
Война со сталинским отродьем
Не прокатилась по стране?
Садили в небеса патроны,
Бурлил ликующий поток,
Но вскоре - новые вагоны
Везли их дальше на восток.
И те, кого вела отвага,
Кто встал стеною у Москвы -
За проволоками ГУЛАГа
Поднять не смели головы.
Победа... Сделал дело - в стойло!
Свобода... Северная даль.
Сорокаградусное пойло,
Из меди крашеной медаль.
Когда б и впрямь они парадом
Освободителей прошли,
То в грязь со свастиками рядом
И звезды б красные легли.
Пусть обуха не сломишь плетью,
Однако армия - не плеть!
Тому назад уж полстолетья
Режим кровавый мог истлеть.
И все ж пришел конец запретам,
Но, те же лозунги крича,
Плетется дряхлый раб с портретом
Того же горца-усача.
Он страшно недоволен строем,
Трехцветным флагом и гербом...
Раб тоже может быть героем,
Но все ж останется рабом.
И что ж мы празднуем в угоду
Им всем девятого числа?
Тот выиграл, кто обрел свободу.
Ну что же, Дойчланд - обрела.
А нас свобода только дразнит,
А мы - столетьями в плену...
На нашей улице - не праздник.
Мы проиграли ту войну.
9 мая 2002
Стихи Юрия Нестеренко
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal
Доступ к записи ограничен
Доступ к записи ограничен
Доступ к записи ограничен
Это так называемые "Свободные Рэп-новости". Пусть вас не пугает название. Формат преподнесения информации тут скорее помогает и никак не портит содержание. Я сама рэп не люблю, тут же делаю исключение, потому что они действительно довольно объективные ребята. Смотреть легко, забавно, и получаешь много полезной информации, в частности о недостатках западных СМИ.
@темы: this is...PROPAGANDA!!!11
- U-mail
- Дневник
- Профиль
- Комментировать
-
Поделиться
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- LiveJournal